«Женщины пониженной социальной ответственности»: Михалков охарактеризовал голливудских актрис

В свежем выпуске своей неповторимой авторской передачи «Бесогон ТВ» Никита Свет Сергеевич Михалков опять всё нам объяснил. Как обычно, многое из сказанного Михалковым представляет собой манипуляцию, помноженную на спекуляцию, и граничит с уголовно наказуемой деятельностью по распространению ложной информации. Режиссер в очередной раз поставил неутешительный диагноз Загнивающему Западу, который ускорился в своём разложении, не справившись с натиском эпидемии. Намекнул на природу происхождения нового вируса (и был совершенно не прав, так как уже несколько публикаций в научных изданиях аргументированно опровергли все конспирологические теории об искусственной природе covid-19). А также, между делом, дал ёмкую характеристику актрисам, обвинившим Харви Вайнштейна в сексуальном домогательстве и насилии. Впрочем, нет, судя по видеоряду, на котором мелькнули никогда ни в чем не обвинявшие Вайнштейна Гвинет Пэлтроу, Анджелина Джоли и Николь Кидман, эту характеристику Михалков дал вообще всем актрисам, когда-либо работавшим с Харви.

«Ну невозможно. Серийному убийце Брейвику, который убил 77 человек, дали 21 год достаточно комфортной тюрьмы. И 23 года получает продюсер Харви Вайнштейн за общение с женщинами пониженной социальной ответственности. Не удивляйтесь, я так считаю. А как можно ещё оценить действия этих женщин, которые сами шли к этому человеку? Причём, заметьте, это не романтический герой, не красавец - над внешностью Харви Вайнштейна Господь не особенно старался, и представить себе его мечтой молодой красавицы довольно трудно. Если не брать во внимание, что шли-то к нему и имели с ним отношения не просто так. Потому что за этими отношениями мог быть «Оскар» или роль. Там не было тяги, любви и страсти. Там был холодный расчет. Ну а чем отличается проститутка, которая отдается за деньги, от той женщины, которая отдается за Оскар? Потому что Оскар, в результате, дает возможность заключать новые контракты с большими суммами.
И за это, за эти отношения Харви Вайнштейн получает 23 года тюрьмы. И заметьте, это не маньяк с улицы, это человек, который за последние 20 лет сделал 70 процентов лучших американских картин. И с точки зрения художественной, и с точки зрения финансовой. Более 80 номинаций на «Оскар». И он потерял всё. Он никто. Он раздавлен. Он уничтожен. Его проще было застрелить.
Ну вот как можно это уравновесить? 77 осознанно убитых людей и любовные похождения, которые были 30 лет назад и сейчас всплыли, и о них говорят потерявшие товарный вид дамы, которые хотят ещё раз о себе напомнить, хотя бы за счёт чужой жизни. Жизни человека, который многих из них сделал».

Ссылки по теме

Харви Вайнштена приговорили к 23 годам тюремного заключения На КинопоискеHD стартовала многосерийная комедия Романа Волобуева «Последний министр» – история про нерадивого министра и его попытки изменить жизнь в стране к лучшему. Алексей Филиппов размышляет, почему остроумие и насмотренность авторов шоу не помогла им (пока?) совершить прорыв в области шуток про власть.



«Да вращайте же ***ный барабан», - лучшая шутка первых двух серий «Последнего министра» звучит на 43 минуте, когда от сериала экс-кинокритика Романа Волобуева уже не ждешь откровений, раз их не накопилось за время одного баскетбольного матча. Но тут – впроброс – редкое попадание: встреча обсценной лексики, выскобленной из отечественной массовой культуры, и «Леонида Якубовича», ставшего синонимом «Поля чудес» – по инерции существующего шоу, ровесника современной России с гандикапом в позднесоветский год. Неубиваемый проект Первого канала неожиданно становится ключом ко всему: сериалу, отечественному телевидению и немного – культурному и политическому ландшафту страны.

«Последний министр» задумывался как «русский Соркин»: по драматургии коридоров – политическая сатира «Западное крыло», интонационно – «Служба новостей», идеологизированная комедия об объективном телевидении, на котором все – от заскучавшего телеведущего до стажерки – болеют идеей и стараются не крениться ни вправо, ни влево. На титрах – геометрия и силуэты «Безумцев» Мэттью Вайнера. Для перманентно поднимающегося с колен российского сериалостроения оба (Соркин и Вайнер) – аналог Тарантино, чей культ до сих пор заменяет молодым российским постановщикам всех остальных режиссеров. Любит американские сериалы и продюсер Александр Цекало, чьи проекты в половине случаев – более топорные кальки с иностранных хитов («Лютер» превратился в «Клима», «Метод» – сшили из несколько процедуралов, включая «Настоящего детектива» и «Ганнибала»). Цекало же давно мечтал о политической комедии – пока наконец не встретил Волобуева (а до этого – Павла Бардина, написавшего первую версию пилотной серии).



Вместе с Еленой Ваниной они написали шоу про вымышленное министерство перспективного планирования, где умирает пожилой глава-рыболов (Борис Невзоров), а на его место назначают бывшего мэра сгоревшего уральского города Малая Пышма Евгения Тихомирова (Ян Цапник). Он сбривает усы, передумывает разводиться с властной женой-бизнесмувен Раисой (Нелли Уварова), потому что в стране курс на семейные ценности, и даже намеревается начать плодотворную работу и что-то изменить к лучшему. Проблема в том, что министерство планирования – последнее в табеле министерств, а чем они занимаются – до конца не понимает никто. Многочисленные замы и обитатели кабинетов катаются на лифтах, красиво сидят за стеклом, симулируют государственную активность и иногда летают в Швейцарию. Разве что практикантка Соня (Софья Лебедева) из Высшей школы экономики, как и болван-министр, верит: что-то можно изменить. Первым делом предлагают и лоббируют отменить запрет на мат, потому что запретительных законов слишком много, и им никто не рад. Благое дело оценивают даже на «Поле чудес».

«Что-то изменить» – главная амбиция и российской индустрии, которую давно пытаются поставить на новые рельсы, что в кино, что на телевидении. На языке усугубляющегося онлайна, впрочем, большой и малый экран стали максимально близки. Однако при при переводе американского кабельного на отечественный визуальный и драматический язык ремесла случается гуглтранслейтинг с фарси. И после первых двух эпизодов читать красочное интервью Волобуева о «Последнем министре» куда интереснее, чем его смотреть.



Чудовищно глупо рассказывать, что Соркина из сериала Цекало, Волобуева, Ваниной и КинопоискHD, судя по всему, не вышло. «Последний министр» – алхимический пример, почему такая пересадка не срабатывает. И дело не в талантах отдельных участников – хотя от суждений о сериале наотмашь немного защищает мантра, что его сделали хорошие люди. Дело в том, что посаженный в грунт российского телевидения, Соркин в лучшем случае превращается в «Оптимистов», в худшем – примерно в любой российский сериал, который делают люди хотя бы с подобием совести, а не расценкой съемочных дней в голове.

Фирменное оружие Соркина – диалоги. Пулеметные очереди, завиральная вязь, комбинация шпилек, складывающаяся в противотанкового ежа. Соркин пишет так, как писали лучшие авторы бульварного чтива и крутосваренных детективов, – как люди никогда не говорят, но в своих фантазиях, возможно, хотели бы. Готовыми юмористическими или смысловыми снарядами. В этом смысле Роман Волобуев – больше персонаж Соркина, чем герои «Последнего министра»: сравнение интервью и сериала не попытка унизить авторов, но констатация разной степени живости их – человека и проекта – речи. Реплики из «Последнего министра» лишены жизни, а если и содержат частицы реального депутатского суржика, то в такой концентрации, что неотличимы от персонажей сериалов ТНТ или России-1, чем бы те ни занимались. В шутках между сетапом и панчлайном повисает такая пауза, что можно вставить рекламный блок, а зачастую остроты идут даже без подготовки – просто людям нравятся звонкие фразы. Берутся они, правда, из какого-то общего ящика, как из баек «Столик справа…» или «Разговор с таксистом», который постом в фейсбуке или в беседе звучит остроумнее, чем на экране. Оттуда же – персонажи и реалии: телеканал «Дождь» превращается в «Дрожь» и занимается критикой министерских пресс-релизов, самым читаемым СМИ назначены «Сканворды и выкройки» (окей, это остроумно), а важные встречи серых министерских кардиналов происходят в туалете, который так красив, что камера боится лишний раз нарушить идеальную геометрию.



Визуальные решения и аналогии тоже ставят в тупик. Как бы ни любил итальянское кино оператор Морад Абдель Фаттах, а Волобуев – подрезать у именитых коллег элементы кинематографического синтаксиса, «Последний министр» выглядит как чуть более лощенная версия любого российского сериала с амбициями. Наезды камеры, акцентирующие монтажные склейки, легкий блюр из-за бесконечных стекол. Если в этом видеоряде и есть чьи-то «подрезанные склеечки», то это точки с запятой, заменившие точки в официальном документе. Не то чтобы сериалы Соркина пестрили каким-то операторским разнообразием, но дизайнерское отличие тут фундаментальное – как между Белым домом и Кремлем. Большая разница элементарно проецируется и на все остальное – от политики до сериалов. Если это иронический взгляд на российскую политическую действительность, то он лишь чуть менее удален от этой самой действительности, чем прочие шоу, делающие вид, что в России нет ни президента, ни современности.

Карикатура на «Дождь» соседствует с попыткой ухудшить досье министра Тихомирова через статус подкаблучника (жена заводит любовника, а любовница министра – скандал). Эта абстрактная пародия и какая-то очень нафталиновая, как усы Цапника, шпилька понятны лишь с позиций «сильной руки», для которой мужчина, не способный разобраться со своей семьей, вряд ли что-то дельное способен сделать для министерства и страны. Хотя последние, как известно, могут стать первыми – и невольной библейской отсылкой выглядит саранча в кабинетах министерства Культуры, где также зачем-то положен голландский газон, не прижившийся в Москве. Эта пелевинская деталь напоминает, что умом Россию не понять. Она – вместе с политическим ландшафтом – поле чудес и «Поле чудес»: отечественный аналог американского шоу, которое на стыке советского и пост вел авторский голос, а теперь пресловутый барабан – колесо Сансары, мумия стабильности и иероглиф обнуления. Авторское телевидение – а Соркин не просто ремесленник, хотя и мастерски владеет стамеской драматургии, – в России застревает в янтаре готовых решений и клише, которые укоренены как в реальности, так и на телевидении. Порой их уже и не отличить. Или может – тоже смешная шутка – сериальные авторские проекты трудносочетаемы с главным авторским проектом страны, который не только длится два десятка сезонов, но и уже пошел на мягкий ребут. Его драматургия и синтаксис превосходят любую пародию, сатиру и даже мягкую иронию о функционале власти на местах. Впрочем, этот комментарий «Последний министр», припозднившийся на несколько лет, точно не мог прозреть.

Смотрите сериал «Последний министр» на платформе КинопоискHD c 26 марта.