Отрывок из книги «Пища для ума» Льюиса Кэрролла
Завтрак, обед, чай; в крайних случаях — завтрак, второй завтрак, обед, чай, ужин и стакан чего-нибудь горячего перед сном. Как же мы заботимся о том, чтобы накормить наше везучее тело! А кто из нас делает столько же для ума? И что является причиной такого различного отношения? Неужели тело настолько важнее?
Никоим образом. Но жизнь зависит от питания тела; в то время как мы можем продолжать существовать как животные (едва ли как люди), ум будет находиться в чрезвычайно голодном и пренебрегаемом состоянии. Поэтому Природа предусмотрела, чтобы в случае серьезного пренебрежения телом возникали ужасные последствия в виде физического недомогания и боли, которые быстро заставляют нас осознать свои обязанности.
Вместе с тем некоторые из функций, необходимых для жизни, она выполняет за нас сама, не оставляя нам выбора в этом вопросе. Она бы не добилась ничего хорошего со многими из нас, если бы предоставила нам самим следить за своим пищеварением и кровообращением. «Бог ты мой,— кричал бы кто-нибудь,— сегодня утром я забыл завести сердце! Подумать только, что оно стоит в течение последних трех часов!» «Я не смогу погулять с тобой сегодня после обеда,— говорил бы вам приятель,— потому что мне нужно переварить не меньше одиннадцати обедов. Они накопились еще с прошлой недели, потому что мне даже некогда было поесть, а мой врач говорит, что не отвечает за последствия, если я срочно не наверстаю упущенное!»
Повторяю, нам повезло, что последствия пренебрежения телом можно ясно увидеть и ощутить, и, возможно, для когото было бы хорошо, если бы ум был в равной степени видим и осязаем — если бы мы, скажем, могли отнести его к врачу и проверить пульс.
— Слушайте, что это вы делали с вашим умом в последнее время? Как вы его питали? Он выглядит бледным, и пульс очень медленный.
— Понимаете, доктор, в последнее время он не очень регулярно питался. Вчера я дал ему много леденцов.
— Леденцов! Каких именно?
— Ну, это была целая куча головоломок, сэр.
— Ага, я так и думал. Теперь хорошенько запомните: если будете продолжать играть в подобные игрушки, испортите ему все зубы и дело закончится умственным несварением. Я прописываю вам в течение следующих нескольких дней только самое простое чтение. Только смотрите мне! Никаких романов — ни в коем случае!
* *
Учитывая массу болезненных ощущений, которые многие из нас испытывают при питании тела и его лечении с помощью всевозможных лекарств, я думаю, стоило бы попытаться переложить некоторые из правил в отношении тела в соответствующие правила для ума. Итак, во-первых, нам следует заняться тем, чтобы обеспечить нашему уму подходящую пищу. Мы очень быстро узнаем, что подходит нашему телу, а что нет, и без особого труда отказываемся от куска соблазнительного пудинга или пирога, который ассоциируется у нас в памяти с ужасным приступом несварения и само название которого неодолимо ассоциируется с мыслью о ревене и магнезии. Но требуется чрезвычайно много уроков, чтобы убедить нас в том, насколько неперевариваемы некоторые из любимых нами жанров, и мы снова и снова употребляем в пищу нездоровый роман, за которым наверняка последует его обычный шлейф плохого настроения, нежелание работать, усталость существования — по сути дела, умственный кошмар.
Затем нам следует позаботиться о том, чтобы обеспечить эту полезную пищу в подходящих количествах. Умственное обжорство, или перечтение,— это опасное пристрастие, ведущее к ослаблению пищеварительной способности, а в некоторых случаях к потере аппетита. Мы знаем, что хлеб — это хорошая и полезная пища, но кому бы захотелось провести эксперимент и съесть две или три буханки в один присест?
Я слышал, как один врач говорил своему пациенту, который жаловался всего лишь на обжорство и недостаток движения: «Наиболее ранним симптомом избыточного питания является отложение адипозной ткани». И несомненно, эти замечательные, но не очень понятные слова невероятно утешили беднягу, изнывающего под все увеличивающейся массой жира.
Я задаюсь вопросом: а существует ли такая вещь, как ОЖИРЕВШИЙ УМ? Мне, в самом деле, кажется, что я встречался с одним или двумя образчиками — с умами, которые не могли поспеть за самой медленной рысцой в разговоре; не могли перепрыгнуть через логический барьер, чтобы спасти свою жизнь; всегда прочно застревали в ограниченном споре и, короче говоря, не годились ни на что другое, кроме как беспомощно ковылять по миру.
Читать продолжение на сайтеЧитайте также:
