Отрывок из книги «Бамблби. Трансформеры»
Сегодня, накануне своего восемнадцатилетия, Чарли Уотсон не хотела просыпаться и вставать. Ни тогда, когда настроенный на восемь утра будильник её цифрового радио зазвонил; ни когда диджей местной станции рассказал о прогнозе погоды на сегодня, пообещав ее родному городу, Брайтон-Фолсу, штат Калифорния, палящую жару; ни — тем более — когда он поставил последний хит Мадонны — Who’s That Girl.
— Заткнись… — пробормотала Чарли в подушку. Не открывая глаз, она протянула руку и попыталась нажать на кнопку «выкл.», но трижды промахнулась, а потом сбила радио на пол. Когда оно наконец замолкло, девушка понадеялась, что сломала его всерьёз и надолго.
В итоге она все-таки открыла глаза и выбралась из кровати. На ней были футболка, мужские семейные трусы и непарные носки. Стены её не самой опрятной девичьей спальни украшали плакаты с Дэвидом Боуи, Roxy Music, Adam Ant и The Smiths, а единственным доказательством попыток хоть как-нибудь прибраться в царящем хаосе была коробка из-под ботинок, набитая медалями за участие в соревнованиях по прыжкам в воду.
По пути в ванную она автоматически провела пальцами по старой фотографии в рамке. На снимке они с отцом сидели на капоте красного «шевроле корвет» 1959 года. Отец купил эту машину, собираясь отреставрировать, но благие намерения так и остались невыполненными, и «корвет» до сегодняшнего дня пылился в гараже их дома рядом с двумя такими же старыми автомобилями.
Почистив зубы и нацепив рваные шорты и мятую майку, которую она уже надевала несколько дней назад, но не потрудилась выстирать, Чарли прихватила обувную коробку и спустилась на кухню. Ее мать, Салли, мыла посуду, а отчим, Рон, вытирал тарелки и чашки 11 полотенцем. Салли работала медсестрой и сейчас была в медицинском халате. Они с Роном о чем-то шептались, а потом их губы соединились в поцелуе.
«Фу!» — подумала Чарли. Она обошла родителей и бросила коробку со всем ее содержимым в мусорное ведро.
Салли обернулась на звук, заглянула в мусорку и спросила:
— Это… разве это не твои награды за участие в соревнованиях по прыжкам в воду?
Чарли небрежно пожала плечами:
— Они занимали слишком много места в моей комнате.
Салли попыталась заглянуть в глаза дочери:
— Когда-нибудь ты пожалеешь об этом. Как и о том вороньем гнезде, в которое ты превратила свои волосы.
Не обращая внимания на мать, Чарли посмотрела на их собаку, Конана, обнюхивавшую мусорное ведро, и заметила пустую миску для собачьего корма.
— Ребята, вы вообще кормили Конана или просто позволяете ему умереть с голоду?!
— Можешь и сама его покормить, — предложила Салли и передала ей коробку с собачьей едой. — Мне бы не помешала твоя помощь и в другом.
Насыпав еды в миску, Чарли начала атаку:
— А знаешь, что нужно для того, чтобы я была более полезной в этом доме? Вот будь у меня машина, я бы выполняла какие-то поручения, делала то, что вам самим делать не хочется. Так сказать, действительно вносила бы свой вклад…
Салли вздохнула:
— Чарли…
— Не знаю, помнишь ли ты, но у меня завтра день рождения, — продолжила Чарли. — Идеальный повод, чтобы подарить мне немного наличности. Всего пять сотен баксов, и я наконец смогу доделать «корвет».
Салли снова вздохнула:
— Чарли, мы об этом уже говорили. Мы не в состоянии бросать на ветер кучу денег, чтобы починить машину, которая, скорее всего, уже никогда не заведется. Мы просто… не можем.
Прежде чем Чарли успела запротестовать, за спиной у нее раздался боевой клич:
— Кий-а-а!
Она повернулась и увидела на пороге кухни своего двенадцатилетнего брата Отиса. На мальчике было белое кимоно, а вокруг его талии красовался желтый пояс.
— А, Отис-сан! — воскликнул Рон. — Приветствую тебя!
— Кий-а-а! — снова крикнул Отис.
Он поднял руки и рубанул ими прямо перед лицом отчима.
Играя, Рон отступил:
— О нет, я пропустил удар!
Отис рассмеялся:
— Мастер Ларри сказал мне, что я самый быстрый из всех, кто когда-либо получал желтый пояс!
Салли сияла, глядя на Отиса.
— Ты выглядишь таким взрослым в этой куртке для карате. Мой мальчик становится мужчиной…
Затем она взглянула на кухонные часы и воскликнула:
— Боже, я уже опаздываю! — Она повернулась к Чарли. — Забросишь брата на карате по дороге на работу?
— Я могла бы, если бы у меня была машина.
— Просто позволь ему ехать за твоим велосипедом, чтобы никто его не похитил.
— Похитил?! — переспросила Чарли. — Ты ведь только что сказала, что он теперь мужчина!
— Если кто-нибудь попробует на меня напасть, я разорву ему селезенку, — заявил Отис, а потом добавил, подхватывая свой скейтборд: — Пошли, Чарли!
Застонав, Чарли вышла за Отисом из дома, стоявшего в самом конце непроезжей улицы, граничившего с травянистым болотом и — с заднего двора — имевшего вид на океан. По подъездной дорожке они дошли до того места, где девушка парковала свой мопед не самой последней модели. Она восстановила и пыталась усовершенствовать его двигатель, но так и не смогла заставить мопед двигаться быстрее пятнадцати миль в час.
Когда она взобралась на сиденье, Отис принялся привязывать старую скакалку к задней части рамы мопеда. Потом он проверил натяжение импровизированного бук-сирного троса, чтобы убедиться, что тот не помешает выполнять трюки на скейтборде. Чарли завела двигатель и потихоньку поехала, позволяя брату мягко тронуться на его средстве передвижения. Она смотрела вперед, стараясь игнорировать соседские дома, чтобы избежать даже визуального контакта с кем бы то ни было. Буксировка младшего брата всегда приводила ее в смущение.
Попетляв по проселочным дорогам, они в конце концов выехали на Мэйн-стрит, вдоль которой росли деревья, а также располагались продовольственные лавки, магазины с товарами для дома, рестораны. Они проехали мимо женщины, подметавшей верандочку своего кафе, где торговали замороженными йогуртами. Она улыбнулась и помахала им. Отис, должно быть, узнал ее. Он махнул одной рукой, другой крепко держа скакалку, и, улыбнувшись, крикнул:
— Доброе утро, миссис Кэллоуэй. Прекрасная погода сегодня утром, не правда ли?
Миссис Кэллоуэй кивнула в ответ и засмеялась.
